Коробкин И. Смерть ходила рядом / И. Коробкин // Добринские вести. – 2018. – 8 мая. – С. 3.

Воспоминания автора, рассказанные его отцом Иваном Петровичем Коробкиным – участником Великой Отечественной войны.

...Походы на фронте были длительные, изнурительные. Люди буквально засыпали на ходу. В брянских лесах в одном из таких многочасовых перехо­дов, наконец, решили сделать привал. Отец был пулеметчиком — первым номером. Пока дру­гие расположились на отдых, он должен был спилить дерево, на пеньке закрепить колесо от те­леги, на нем — «максим» для борьбы с низколетящими целя­ми. Итак, пулемет был установ­лен на пригорке, замаскирован березовыми ветками. Поставлен младший политрук для контроля, который все время бубнил: «Не стрелять, наблюдать за небом». Отец от усталости «клевал но­сом», а над лесом, как надоед­ливая муха, кружил немецкий самолет-разведчик. Приказ был не обнаруживать себя, но в один момент самолет снизился так, что отец мог разглядеть пилота. Он, разворачиваясь, как бы завис на месте — хоть бей дубинкой. Отец не выдержал и ударил по нему длинной очередью. Самолет, как раненая птица, скользнул боком и упал без взрыва в долину.

Прибежало начальство— особист в синей фуражке с наганом в руке. За невыполнение приказа отцу грозил расстрел на месте, но тут подъехал на лошади чин по­выше, и ему удалось избежать наказания. Пилот, видимо, не успел сообщить своим о рассе­креченной части, но все равно привал был спешно окончен, и вся орава, навалив на себя все возможное и невозможное, загу­дела, заскрипела, зашаталась и пошла вперед.

...Однажды отец с расчетом выкопали огневую точку (расчет станкового пулемета — четыре человека). Станина, ствол, па­троны, вода — все это хозяйство носилось на руках и плечах. Воду, которую использовали, чтобы остудить ствол, запрещалось пить под угрозой расстрела.

Залегли в окопе. Вдруг на ней­тральную территорию выскочил заяц и бежит к нашему окопчику. Отец выстрелил в него из автома­та и убил, а потом вылез наружу, забрал добычу. В это время из не­мецкого окопа по пояс показался немец и погрозил ему кулаком. Когда отец спрыгнул в окоп, точ­но на бруствер, где доли секунды назад стоял он, упала мина

...Западная Украина. Зеленя почти до колена. Перед окопом пулеметной точки надо было скосить траву, чтобы враг не по­добрался по ней незамеченным. Отец хотел было послать своего второго номера. Но паренек вое­вал недавно, был еще совсем не обстрелянным, и он пожалел его — посадил за пулемет, чтобы в случае чего прикрыл, а сам стал в полный рост и начал косить тра­ву перед окопом. Спрыгнув обрат­но, увидел, что напарник убит. В щель щитка попала пуля. У каж­дого — своя судьба.

…Весной, когда дожди залива­ли окопы, отец вылезал наверх и ложился спать между трупами. Усталость и невыносимые усло­вия притупляли страх. Однажды старшина стал набирать ребят, чтобы идти за «языком». После удачного возвращения «оттуда» полагался небольшой отдых в тылу: баня, питание, сон. И отец согласился. Поползли к немцам. Сняли часовых, подобрались к блиндажу, из которого вскоре вышел долговязый офицер. Стар­шина спрыгнул в окоп и повис на нем, но немец оказался сильнее. Времени на раздумье не было. Отец набросился на немца и вце­пился зубами в его горло. В это время подоспели остальные, за­сунули в рот кляп и потащили на свою сторону.

А старшина все повторял: «Ну, Иван, если бы не твои зубы, хана нам была бы».

За тот случай отец получил ме­даль «За отвагу».

...Ранним утром с тыла выско­чила на гусеничном ходу, раз­мером с горбатого «запорожца» танкетка с крупнокалиберным пулеметом. Стреляя, она пере­скочила наши окопы, поехала в сторону немцев. И вдруг по­дорвалась на мине. Из танкетки выскочил небольшого роста тан­кистов кожаной куртке. Человек 5-7 немцев подбежали и схвати­ли его. Отец длинной очередью ударил в эту кучу малу. Танкисту удалось вырваться и побежать к своим. Он спрыгнул в окоп рядом с отцом. Отдышавшись и придя в себя, вытащил из нагрудного кармана гимнастерки блокнотик с карандашом и сказал: «Я кон­структор. Ты меня спас, поэтому считай, что ты Герой Советского Союза». Записал фамилию, имя и отчество. Не знаю, был ли дан ход этим бумагам, но в этот же день, часа через два, началось насту­пление наших. Отец получил в бою тяжелое ранение и вскоре был комиссован.