Воспоминания жителей Добринского района о своем детстве в годы Великой Отечественной войны (Алевтина Александровна Головина из Средней Матрёнки, Светлана Александровна Почунова из Талицкого Чамлыка и Борис Иосифович Копёнкин из Петровского).
«Не выношу звука самолётов»
Женщины друг другу доводятся сёстрами, а Борис — младший дядя по матери. Слушать их воспоминания о тех страшных днях равнодушно просто невозможно. Причём хоть и жили сородичи во время военных действий в одном доме, но всё-таки у каждого из них своя война и личные ужасные воспоминания о ней.
— Родился я в 1933-м в с. Конь-Колодезь Хлевенского района, — говорит о себе Б.И. Копёнкин, — родители — простые колхозники. Я учился во 2-м классе, когда началась война, так что всё хорошо помню. Мы жили на левом берегу Дона, а фашисты уже захватили правый. Вспоминаю, как наши сбили немецкий самолёт, летевший нас бомбить. Он упал в лесочке, а лётчик десантировался. Однако его догнали и захватили. Мы все сбежались смотреть на фашиста, остановились же все, кто его конвоировал, у колодца. Наши пьют воду, и было видно, что немцу тоже хочется. Тогда моя мама Марья Степановна говорит: «Ну дайте человеку попить»… В тот момент я даже в душе не понял её: просит воды для врага. Потом, повзрослев, много раз этот случай вспоминал: сколько милосердия всё-таки в русской душе. А мама у нас была такой строгой — не забалуешь. Считаю, поэтому она всех 13 сберегла во время войны.
13 человек — это сама хозяйка со своими малолетними детьми (правда, старшего сына Алексея и мужа потом призовут на фронт) и её 3 взрослые дочери с ребятишками. Вот Светлана и Алефтина (так с «ф» записали в документах, дома же все её зовут Алла) — от старшей Прасковьи. (Некоторое время вся огромная семья находилась в эвакуации в Борино, в 1943-м вернулась).
Отца сестёр, который был главным агрономом в Ольховатском районе, тоже призвали в первые дни, он имел офицерское звание. Их мама с детьми решила вернуться к родителям в Конь-Колодезь. Только ехать по дороге было опасно: её контролировали немцы и бомбили. Так дед Иосиф Петрович Копёнкин, который служил ранее ямщиком и хорошо знал эти места, поехал окольными путями за дочерью и её детьми. Привёз их, а противоположный берег Дона вскоре заняли враги. Одним словом, кругом — война.
Дом Копёнкиных, по словам Алефтины Александровны, был самым крайним на высоком берегу, внизу стояли наши зенитки, они берегли дорогу снабжения. Противоположный берег реки был низким, примерно километров 10 — «ничейная» земля, а далее — немцы.
— У нас там была переправа через Дон — паром, её прилетали бомбить без конца, — продолжает Борис Иосифович, — мы, мальчишки, сперва, как все, бежали в бомбоубежище, а потом, чтоб посмотреть на взрывы, прятались за деревьями. Дон просто кипел!
— А я хорошо помню, как всё время на мне висели различные узелки, была одета и зимняя, и летняя одежда, в общем, брали сразу всё, что могли унести, так как наш дом в любой момент могли разбомбить, — рассказывает старшая из сестёр Светлана Александровна, 1937 г.р., — а мама с младшей Аллой, 1940 г.р. (был в семье ещё младший братишка Юра, но он в войну умер от голода и болезни), бежала на руках, и вдруг во время одной из таких бомбёжек по пути к бомбоубежищу она упала... С той поры не выношу звука самолётов. Этот ужас остался со мной на всю жизнь. Как сейчас, стоят перед глазами самолёты, что несли бомбы. Помню, только услышу их гул, сразу толкаю маму: «Летят! быстрее!». Жили наготове. Спали, не раздеваясь и не разуваясь. Знали: ночью будет бомбёжка...
В 10 лет — кормилец войны
Дети войны вспоминают, как их мама и бабушка копали окопы, а они, кто постарше, помогали выбрасывать землю. Неподалёку от их жилья стояли наши военные, днём их никто не видел, «работали» ночью. Пунктуальные немцы, как только садилось солнце, начинали ужинать. Это становилось сигналом для советских воинов.
Местных ребятишек, в том числе Бориса, красный командир просил быть бдительными, докладывать срочно, если увидят незнакомца, только просил уходить от него незаметно. Предупредили, что диверсанты не обязательно будут в военной форме. Так благодаря бдительности местных, в основном мальчишек, на самом деле поймали несколько диверсантов.
— Разбомбили сельскохозяйственный техникум, и нашими игрушками стали немного уцелевшие наглядные пособия: лошадки, коровки — все они были «инвалидки», — говорит Алефтина Александровна, — поэтому играли в основном в каштаны. Я хоть и маленькая была, но помню, что наш день начинался и заканчивался бомбёжками. Нашим бомбоубежищем служило овощехранилище, где мы часто сидели целыми днями. Запах от испорченных овощей и сейчас не выношу, каждый раз напоминает о тех страшных днях.
Они помнят, как у их соседских пятерых ребятишек немцы разбомбили дом, мама погибла, отец — на фронте. Сидят, копаются в золе. Так потихоньку поумирали один за одним.
— А в детдом — хоть всё село отдавай. Таких было много.
Родственники вспоминают, как к ним пришёл военный и говорит: «Завтра будет серьёзное танковое сражение. Если победят наши, выйдете из бомбоубежища. Если немцы, то будьте дружнее: не выдавайте пионеров, жён офицеров, активистов». Но тут же подошёл сосед, вызвавшийся быть старостой, и говорит маме Светланы и Алефтины: «Я вас сдам, знаю, что ты жена офицера. Куда хотите девайтесь!».
Светлана и Борис были у старших на посылках. Как-то послали их зимой за хлебом. А деньги из озябших ручонок вырвало ветром и всё дальше покатило от основной дороги в поле. Они, несмышлёные, — следом. Снег всё глубже и глубже. Деньги улетели далеко. Хорошо управляющий этим хозяйством ехал мимо на машине. Смотрит: дети в поле проваливаются в сугробы... Позвал в машину и повёз в правление. Дал денег и хлеба, а дома попросил взрослых не отправлять таких маленьких по заснеженным дорогам: могут сгинуть.
Вообще, сёстры Бориса считают своим кормильцем: трудился наравне со взрослыми. Женщины впрягались в соху, а он, десятилетний, — пахал. Так и обрабатывали огород, сажали на нём хоть что-то.
— Я целый год пропустил в школе из-за немцев. Но учиться любил, старательно к учёбе относился. Когда в 1943-м фашистов погнали от нас, вновь в школу пошёл. Даже посадили меня с 4-классниками первое время, но я не потянул: шутка ли, год учебников в руках не держал. Зато после 4-го на каникулах сразу пришёл бригадир к маме и сказал: «Нечего шляться! Пусть идёт летом работать!». Мама повозмущалась: больно молод, чтоб в колхозе трудиться.
Но потом, когда сын получил первую получку, всем его нахваливала: «Борька-то мой стал зарабатывать». Её прямо от гордости распирало. Тогда так и воспитывали — трудом. Уморишься — никакая дурь в голову не полезет.
Их отца и мужа Иосифа Петровича из Германии направили на Дальний Восток. Только потом вернулся. Рассказывал, что в Германии чуть под трибунал не угодил из-за того, что подкармливал немецких ребятишек. Они, голодные и осиротевшие, его признали и каждый день подкарауливали. Иосиф, имея своих шестерых, их жалел и угощал, чем мог. Но кто-то сдал русского сердобольца... Благо, как он сам говорил, особист вошёл в его положение, никуда далее дело не передал, но запретил тех ребятишек кормить.
Отец Светланы и Алефтины, будучи офицером, за войну несколько раз побывал в плену. С сослуживцами организовывал побег, возвращали обратно и жестоко наказывали. В одном из них фашисты расстреливали каждого десятого ежедневно. Он со слезами благодарности вспоминал о тех молодых бойцах, кто уговаривал его и вставал к стене вместо своего командира, понимая, что дома его ждут дети... Домой он вернулся лишь в 1948-м. После войны отбывал наказание в Сибири за то, что офицер и позволил себя взять в плен...
Самый светлый день в жизни
— Помню, как издалека скакал человек на лошади и кричал: «Победа! Победа!», — рассказывает Светлана Александровна.
— Только, когда уже приблизился к нам, уже еле хрипел от радости, весь голос надорвал, — продолжает её сестра.
— Такая кутерьма началась, — вспоминает Борис Иосифович, кто плакал, кто плясал. На следующий день организовали застолье по случаю Дня Великой Победы.
После этого праздника жизнь стала налаживаться. Сёстры и Борис продолжили учёбу. Светлана в 1945-м своё образование начала, а Алефтина — позднее. Все они потом хорошо окончат школу, получат высшее образование.
— У нас такая тяга к знаниям была и к жизни — просто не передать словами! — признаётся С.А. Почунова, ветеран педагогического труда с 42-летним стажем, 38 из которых она отдала любимой Талицкой школе, где преподавала географию. Её сестра чуть менее по количеству лет «сеяла разумное, доброе, вечное» в начальных классах одной из школ Задонского района, последние 13 женщина проживает у дочери в Средней Матрёнке. Но до того тоже была связана с нашим краем: муж её трудился зоотехником на Хворостянской птицефабрике, жили с семьёй тут.
А что же Борис? Кем он стал? Любивший с детства животных, он окончил сначала свой родной Конь-Колодезский сельскохозяйственный техникум, потом учился в вузе на ветеринара на Урале, так как по распределению после техникума решил с другом мир поглядеть и уехал работать на... Колыму. Потом малая родина позвала. Приехал в наши края, женился на Марии Александровне, с которой без году 60 лет вместе, воспитали двоих детей, имеют четверых внуков и трёх правнуков. А совхозу «Петровский» он отдал ни много ни мало — 42 года своей жизни (1 апреля началась тут его деятельность), трудился главным зоотехником. В свои чуть неполные 90 выглядит замечательно.
