Новочеркутинец Пётр Петрович ЗУБКОВ, считавшийся пропавшим без вести с самого начала Великой Отечественной войны, найден среди захоронений одного из концлагерей для военнопленных в Германии.
ИМЯ ДАЛ ОТЕЦ ПЕРЕД ВОЙНОЙ
До настоящего времени семья ничего не ведала о месте захоронения отца и дедушки. Не дождалась последних новостей о муже и его супруга Пелагея Кузьминична, умершая в 1997-м. С ней у Петра было четверо сыновей и одна дочка.
— Братья старшие Николай, Анатолий, Михаил и сестра Лидия его помнили, а я — нет, — делится младший сын Серафим, проживающий сейчас с дочерью в Липецке. — Всё-таки Михаилу к началу войны уже 5 исполнилось, Николаю — почти 10.
О себе Серафим Петрович рассказал, что жалко было маму, рано стал ей помогать. Поэтому, окончив семилетку, поехал учиться в Липецк на водителя. Отслужил в армии. Трудился всю жизнь в областной организации «Сельстрой», доставлял материал на строящиеся объекты в колхозы и совхозы региона.
Трое других братьев жили в Ленинграде. Николай строил метро, Анатолий трудился сантехником, Михаил был командиром пожарной части. Единственная сестра Лидия — трудилась разнорабочей. Все полностью отдавались труду. Так что погибшему никогда б не было стыдно за своих детей.
— У Вас такое старинное имя — Серафим, так называют ангелов с 6-ю крылами, самых близких к Богу. Не знаете, кто его Вам дал: отец или мать? — спрашиваю у собеседника.
— Именно папа и назвал меня, когда я родился 3 мая 1941-го. В самом начале войны его забрали на фронт, а через месяц маме принесли извещение — пропал без вести. Можно только представить, что она пережила, имея нас пятерых на руках. Из-за такого, видно, горя и неразберихи меня потом записали официально лишь в 1942-м.
НА ВСЕ РУКИ МАСТЕР
— Что же братья Вам об отце рассказывали?
— Все говорили, что добрый был человек и рукодельный. На все руки мастер — про таких в деревне говорят. Он и печником был, и плотником, и сапожником, и каменщиком. Чтобы прокормить семью, выезжал в города на заработки, трудился в бригаде. Я запомнил, что даже на Кубани, в Краснодаре, бывал. Ещё говорили: мы, братья, все на него похожи.
До сей поры стоит в Новочеркутино, в так называемой местной Самаре, дом, в котором проживала семья Зубковых. Зарос теперь сильно, как хозяйка покинула его. Тут вместе с ней ещё жила сестра Прасковья, помогавшая с воспитанием детей. Сама она тоже не дождалась мужа с фронта. Погиб и их брат-лётчик Егор Кузьмич Романцов.
По словам внуков, портреты бойцов висели на видном месте в доме, который построил Пётр.
— Бабушка Поля была добрым человеком, прожила достойную жизнь. Мы, внуки, каждое лето к ней приезжали, — говорит Надежда Бельских (дочка Серафима). — Сколько вспоминаю, каждый раз её представляю работающей то на огороде, то в доме.
— Бабушка до 85 лет держала корову, — продолжает внук-липчанин Сергей Чижов (от Лидии, у какой она доживала последние деньки), — поэтому и не могли никак её, достаточно пожилого человека, забрать к себе. А прожила она до 96 лет, сестру Прасковью пережила на 37 лет (та в 1980-м умерла).
ДЕЛИЛСЯ ПОСЛЕДНИМ С ЗЕМЛЯКОМ В ШТАЛАГЕ
Также родственники П.П. Зубкова поведали о том, что некоторой информацией всё же семья об отце и дедушке владела: вместе с ним в концлагере находился ещё один земляк (давно покойный, много болел). Жил он всего в нескольких домах от Зубковых.
Вот он-то, чудом вернувшийся после войны, потом Пелагее Кузьминичне говорил, как его Пётр Петрович, отрывая от себя последний кусок, старался подкормить в шталаге, чтобы хоть кто-то выжил и рассказал потом, что им пришлось испытать.
Однако Пелагея много не распространялась об этом детям и внукам, как и не знала до последнего, где муж похоронен.
Территория шталага XB Зандбостель.
ДВИЖУЩИЕСЯ СКЕЛЕТЫ
Из документов фронтовика видно, что призывался он Добринским РВК Воронежской области. Считался пропавшим без вести, потому что 2 октября 1941-го попал в плен на Украине, под Белой Церковью. Земляк оказался в лагере «Stalag XB Sandbostel» (шталаг «Зандбостель»). Лагеря у немцев делились на несколько категорий. Шталаг — лагерь для бойцов и низших командирских чинов.
Чтобы понять, в каком аду вместе с другими военнопленными Зубков находился, надо обратиться к описанным событиям, происходившим там. Нечеловеческие испытания выпали на их долю. В лагере были люди из разных стран, но к советским солдатам, по словам самих же заключённых, оставшихся в живых, фашисты относились с наибольшим «пристрастием».
Так, об увиденном в Зандбостеле рассказал на Нюрнбергском процессе П. Розе, французский военнопленный:«Русские туда прибывали строем, обессилевшие и раненые люди просто наталкивались друг на друга и падали, заставляя тем самым падать и соседа. Никто из них фактически не мог идти. Самое правильное название, наверно, будет «движущиеся скелеты». Они падали, целый ряд сразу. Немцы били их прикладами винтовок и плетками».
И таких измученных пленных фашисты заставляли работать, пока они не умирали от голода.
УМЕР ОТ ИСТОЩЕНИЯ
Массовая смертность в шталаге от эпидемий, истощения и насилия началась осенью и зимой 1941-42 гг. среди советских военнопленных. Почти четыре месяца Пётр выносил эти пытки, но 23 января 1942-го П.П. Зубков умер от общего истощения (так записано в документе). Похоронили его вместе с другими на советском мемориальном кладбище Кронсхузен, в городе Цевен (нем. Zeven, земля Нижняя Саксония, район Ротенбург-на-Вюмме).
Лишь 29 апреля 1945 года британские войска освободили заключенных лагеря «Зандбостель». Вскоре после этого на территории бывшего лагерного кладбища был поставлен скромный советский обелиск.
Надпись на трех языках гласила: «Здесь покоятся 46.000 советских солдат и офицеров, замученных в нацистском плену». Министерство внутренних дел Нижней Саксонии решило в 50-ые годы, что количество указанных жертв «сильно завышено».
О чём думал тогда узник концлагеря П.П. Зубков перед последним своим вздохом? Вспоминал ли детишек, жену, малую родину — Новочеркутино? Наверняка.
ПЛЕН ПОД БЕЛОЙ ЦЕРКОВЬЮ
Как земляк попал в плен под Белой Церковью? Этот древнейший город, основанный ещё Ярославом Мудрым, во времена СССР был важным промышленным центром, располагается в нескольких десятках километров от Киева (около 80 км), к какому рвались фашисты. Защита города входила в Киевскую оборонительную операцию советских войск. В одном из трофейных штабных документов немцев отмечалось: «Если удастся захватить Белую Церковь, то пути отступления противника в направлении Киева будут отрезаны».
И 26 сентября 1941-го для наших войск, во многом попавших в окружение, оборона Киева была закончена с огромными потерями. (По данным, опубликованным в 1993 году Генштабом Вооруженных сил РФ, советские потери составили свыше 700 тыс. человек, из них 627,8 тыс. безвозвратно).
Белую Церковь фашисты оккупировали ещё 16 июля 1941-го года на долгих 902 дня. К моменту освобождения, 4 января 1944-го, город был практически разрушен полностью. Среди ужасных преступлений оккупантов в городе — уничтожение большой группы детей в возрасте от младенчества до 7 лет.
«КАК Я БУДУ ДЕТЯМ В ГЛАЗА ПОТОМ СМОТРЕТЬ?»
Во время этих страшных событий вместе с другими сослуживцами, видимо, и оказался в фашистском плену Пётр Петрович Зубков. Нашим землякам из Новочеркутино поступали предложения стать пособниками оккупантов… «Как я буду детям в глаза смотреть, если выживу?» — это слова Петра Петровича, выбравшего плен вместо предательства.
Был ли он ранен? Нельзя стопроцентно ни утверждать теперь, ни отрицать. Автор материала обратилась в Госархив Киевской области. Довелось найти данные, что в Белой Церкви был создан госпиталь для военнопленных. Скорее всего, он располагался в школе, поскольку записи велись в классном журнале (на 1-й стр. написано: «назва придмiтив» и «прiзвище учителiв»).
Пересмотрев опубликованные списки, не нашла никого с фамилией Зубков. У попавших в этот госпиталь выбора на выходе не было, если судить по документам: «умер такого-то числа» записано у одних, «отправили в лагерь» — у других. Правда, существовал и третий вариант. Но встречался он, к счастью, крайне редко: «полицай». Знай тогда эти люди, что о них в другом веке всё смогут узнать потомки, согласились бы на предательство?
Хотя отношение к пленным на Родине тоже не было однозначным. Как известно, с самого начала Великой Отечественной войны под подозрение в предательстве попали все военнослужащие, оказавшиеся даже на короткое время за линией фронта. Приказ Ставки Верховного Главнокомандования от 16 августа 1941 года № 270 призывал «драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим». У окружённых бойцов под Белой Церковью такой возможности не было… Как и не было сил потом выжить в аду концлагеря.
